хроники последнего времени

Эти русские мальчики не меняются:

Война, революция, русская рулетка.

Умереть, пока не успел состариться,

В девятнадцатом, двадцатом,

двадцать первом веке.

Эти русские девочки не меняются:

Жена декабриста, сестра милосердия.

Любить и спасать,

Пока сердце в груди трепыхается

Нет ничего более противоположного, чем те ценности, которые защищают левые и ислам. И то, что они на нынешнем Западе являются союзниками, это одна из самых больших загадок нашего времени.
Ислам – в большей степени радикальный, но также и умеренный – имеет видение общества совершенно противоположное тому, что левые защищают с особым упорством. Все то, в чем леваки могут обвинить и всегда обвиняют правых, в исламе возведено в самую крайнюю степень. Светское государство? Невозможно, ислам не делает различия между властью светской и религиозной, и внедрение в жизнь многих его предписаний требует применения политической власти. Гендерная идеология? Абсолютный харам. Феминизм? Не смешите меня. Пацифизм, толерантность, свобода слова… Выбирайте любую сферу.
И тем не менее, свидетельства тактического союза между левыми, и особенно самыми радикальными, и исламом, особенно исламом самым радикальным, можно видеть повсюду.
Перед любыми сколь угодно насильственными деяниями исламистских групп, именно левые демонстрируют наибольшее «понимание», стараясь объяснить, минимизировать или даже оправдать их действия.
Мы живем во времена странных партнеров по постели, неожиданных союзов, разрыва идеологических линий послевоенной эпохи. В случае каждого нового кризиса мы наблюдаем что уже нет правых, единым фронтом защищающих какую-либо позицию от единого фронта левых. Так, например, конфликт на Украине или фигура Путина объединяют левых с правыми в один блок против блока других левых и других правых.
Но ни один из этих союзов не является столь противоестественным как тот, который объединяет исламистов с левыми. Как это возможно, откуда взялся этот нелепый самоубийственный пакт?
Первое, что следует понять, это грязный секрет западных левых, то, что в послевоенный период они постепенно теряли свою естественную базу, свое пролетарское воинство, «проклятьем заклейменных голодных и рабов», о которых поется в «Интернационале». Заводской рабочий, вопреки пророчествам Маркса, не обеднел до степени полной нищеты, умножившись при этом численно, но улучшал постоянно свои экономические перспективы, увеличивая растущую прослойку среднего класса. Левые, хотя и сохраняли «рабочую» риторику, срочно нуждались в новом «угнетенном классе», который оправдывал бы их идеи и их борьбу, и нашли множество таковых: сама планета с экологическими проблемами, женщины, угнетаемые Патриархатом, гомосексуалисты, коренные народы, страдающие от наследия колониализма, иммигранты, дискриминируемые нашим ксенофобским обществом…
Ислам представляет последние две из перечисленных групп. Внешний исламизм, тот, который за границей, оказывается чем-то вроде марксистского восстания обездоленных, только с причудливым религиозным колоритом; а исламизм внутренний, это реакция на ксенофобское угнетение. Мусульмане, в конечном итоге, это многочисленный интернациональный пролетариат, которые еще не имеет правильного сознания, но это лишь вопрос времени.
Достаточно просмотреть хотя бы частично список левых интеллектуалов, которые проявили двойственность, оправдывали или даже публично выражали радость по поводу теракта против башен-близнецов в Нью Йорке в 2001 году, чтобы получить представление о распространенности этого феномена: Жан Бодрильяр, Дэмиен Херст, Норман Мейлер, Дарио Фо, Нельсон Мандела, Харольд Пинтер, Арундати Рой, Хосе Сарамаго, Сьюзен Зонтаг, Карлхайнц Штокхаузен, Оливер Стоун, Хантер С. Томпсон, Тед Тернер, Десмонд Туту, Питер Устинов, Гор Видал...
Да, в исламе представлено все, что у левых вызывает отвращение, но это лишь продукт «неправильного сознания». Главный враг всегда Запад, и особенно христианское наследие. Это хорошо объясняет английский журналист и писатель Петер Хитченс:
«Враждебность левых к христианству особая, потому что христианство это религия их собственного дома и собственной земли. Ислам же был далекой и экзотической верой, которая никогда им не преподносилась в качестве веры живой, и никогда не стояла перед ними как реальный жизненный выбор. Поэтому они могут симпатизировать исламу как врагу их монопольной культуры, и как фактору антиколониальному, и поэтому прогрессивному. Некоторые марксисты вступили в союз с британскими мусульманами, несмотря на их очень реакционные взгляды на женщин и гомосексуалистов. Другие предпочитают жить в состоянии неразрешимого двоемыслия.»
Левые находятся в концептуальной тюрьме марксизма, из которой мир виден очень упрощенно, лишь как взаимоотношения угнетатель/угнетенный, и они слепы перед любой реальностью, не умещающейся в эту схему, пусть она даже будет у них прямо перед глазами. Как резюмирует американский журналист Денис Мицнер, левые проходят мимо мусульманской религиозности, потому что смотрят на мусульман как на часть своей собственной борьбы против западного мира. Ислам не кажется левым такой же угрозой как христианство или иудаизм. Они смотрят на христиан и евреев и видят богатство, смотрят на мусульман и видят бедность. И для них, как для идейных сыновей Маркса, совершенно логично видеть мир через призму экономических условий.
На Западе ислам позволяет любить себя. Он там голосует за самых безбожных левых, потому что это значит голосовать за уступки с их стороны, не более того. Но ирония заключается в том, что полная победа одного из союзников будет означать полное уничтожение другого. Если левые одержат полную победу, то установят порядок, в котором не будет места для дискриминации гомосексуалистов, дискриминации женщин, не будет места для религии, особенно такой, которая стремится к навязыванию себя через политическую власть. Если наоборот, своего добьются исламисты, левых ждет та же судьба, что и остальных «неверных», только в несколько раз хуже. В исламском видении мира христиане могут иметь свое место, хотя бы и в качестве покорных и униженных «зиммиев». Атеисты же однозначно подлежат смерти. О самостоятельности женщин или о «правах» гомосексуалистов следует забыть.
Для самых проницательных леваков, которые дают себе отчет в этих несовместимых различиях – так же как и для самых хитрых исламистов – речь идет о своего рода гонках. Левые рассчитывают «приручить» исламистов, которых они, в краткосрочной перспективе, рассматривают как своих избирателей. Рассчитывают, что те никогда не достигнут критической численности, а если и достигнут, то к тому моменту уже станут достаточно светскими под влиянием западной жизни. В мировоззрении леваков религия не более чем «надстройка». Их невежество в том, что касается многовековой истории исламского мира, похоже является абсолютным.
Для исламистов, в свою очередь, западные левые это полезные предатели в Дар аль Харб, в Земле Меча, из числа тех, которых они немало встречали на протяжении своей истории, и которые затем бывали подчинены и поглощены без проблем. А если он будут упорствовать в своих ошибочных светских идеях, то не получат даже жалкого положения зиммиев. Их ждет карающий меч.

Карлос Эстебан, испанский журналист.